Пролог

[Gate-to-Hell]

Чёрная Роза.

(!)Внимание(!) Произведение содержит сцены насилия. Возрастное ограничение – 17 лет

Пролог

Пролог.

Шёл мелкий, всюду проникающий, мерзкий дождь. Он зарядил еще три дня назад и, не останавливаясь, проводил двух путников до самого Ирианского леса. Мальчик, хрупкого телосложения, и крупный мужчина брели рядом со своими лошадями, закутавшись в длинные и теплые зимние меховые плащи. Ехать верхом в такую погоду – равнялось самоубийству. Лошадь в любой момент могла подвернуть ногу, и тогда стоило начинать молиться праотцам, чтоб подготовили тебе местечко потеплее. Нет, зачастую падение оканчивалось только ушибами, ну максимум переломом чего-нибудь важного. Но лучше перестраховаться, правда же? Ну и к тому же скотина на данный момент была в цене. А так, как вокруг на десять миль, не было ни одной деревни, то животное пришлось бы добить.
Плащ мальчишки был заметно более старым, чем у мужчины. Повидавший не одного хозяина, местами дырявый, местами облысевший, ко всему прочему он был еще и не по размеру. Ноги паренька путались в длинных полах единственного спасения от дождя, и, судя по нескольким грязным пятнам, малыш уже не раз поздоровался с матушкой землей. Он брел, низко опустив голову, надвинув капюшон на самые глаза, и глядел только лишь себе под ноги. В заметную дырку на шивороте струилась, скапливающаяся в небольшой ямке на макушке, вода, но парень давно смирился с этой особенностью своего гардероба. Утешало одно – скорее всего после этого похода ему перепадет новый плащ - с плеча сира. Наверняка тот придет в негодность, от бесконечного потока воды, льющегося с неба, а это означало, что число дырок в одежде мальчугана критически уменьшиться. Но даже подобная перспектива радовала не сильно – похоже, что дождь усиливался.
- Так! Всё! С меня достаточно! – проревел мужчина густым, резковатым басом, бросив поводья своего жеребца. – Сколько можно?! Тьен! Тьен, чтоб тебя! Уснул, что ли? Быстро привяжи где-нибудь коней, да веток натаскай для шалаша! И костер разожги. А то околею совсем. Живо!
Парнишка вздохнул, но ослушаться воли хозяина не решился. В конце концов – кто он такой? Просто оруженосец при славном сире Гэлоране. Хотя семья Тьена и была богата, но все в его роду придерживались старых порядков. Поэтому отец мальчика и настоял на том, чтобы Тьен прошел ступень оруженосца наравне с другими мальчишками менее знатных семей. Малыш сильно не сопротивлялся – он привык делать то, что ему говорят. Вот и сейчас, Тьен нашел небольшую полянку, увел прочь с дороги коней, выбрал сук понадежней, да отправился на поиск ветвей. Конечно, пришлось попотеть, выбирая достаточно пушистые и большие ветви, среди вековых елей, но мальчуган справился со своей задачей быстро. Хотя это он так думал, и, вернувшись на полянку, Тьен таки получил оплеуху от своего сира - за нерасторопность.
Спустя час широкий навес на две персоны был готов. Тьен вынул из-за пазухи небольшой кремний и чиркнул по нему своим охотничьим ножом – последним подарком отца. Красивое, переливающееся таинственным узором закалённого булата, лезвие было украшено затейливой резьбой. Поговаривали, что эти знаки делали оружие магическим и позволяли резать даже бесплотные сущности. Впрочем, Тьен не верил в привидений, чертей и прочую бесовщину. Искры градом ссыпались на припасенную парнишкой сухую траву, и робкий огонек затрепетал под пирамидкой сухих березовых поленьев. Тьен еще раз мысленно поблагодарил сира Гэлорана за запасливость – если бы не его опыт путешествий, сидели бы они сейчас, пытаясь согреться друг о друга. Уж что-что, а обниматься со своим сиром Тьену никак не улыбалось, тем более по замку давно ходили всякие неприятные слухи.
- Превосходно! – рыцарь придвинулся поближе к огоньку, и вытянул свои огромные мозолистые руки, покрытые жесткими, неприятными на вид волосками.
«Как у зверя какого…» - подумалось Тьену.
- Так! Теперь, пожалуй, можно и перекусить! Набери воды, да брось в котел один кулек. И еще три ломтя вяленого мяса. Живо!
Мальчишке жутко не хотелось, но он все-таки похлюпал по размокшей грязи к лошадям. И хоть путь был недалёкий, но все-таки Тьен едва не навернулся, поскользнувшись на мокрой траве полянки. С трудом удержав равновесие, под тихие смешки, доносящиеся сзади, парень добрался до поклажи. По всем правилам, всю ее нужно было снять и оттащить под навес, но один бы Тьен не справился, а сир Гэлоран, судя по всему, даже и не собирался вылезать из укрытия. Покопавшись в сумках, притороченных к седлу, мальчишка вытащил из них все названные продукты и снял котелок. В который раз, оруженосец простил своему сиру все его прегрешения, за расчетливость – посудина была отлита не из тяжелого чугуна, как делали обычно, а из более легкого металла. Значительно более легкого. Тьен не знал какого, да и плевал на это - главное, что парню было легко тащить их кормильца. Вернувшись во временный дом, он оставил котелок за навесом и принялся сосредоточено резать мясо. Жесткое и неподатливое, оно медленно превращалось под умелыми руками в мелкие кубики, более-менее пригодные в пищу.
- Чего ты там копаешься?! Котелок уплывет скоро! Что за наказание мне досталось? – заворчал где-то за спиной рыцарь.
Тьен метнулся к посудине, с трудом водрузил ее на огонь и высыпал внутрь содержимое того самого загадочного кулька. Никто точно не знал, что было завернуто в эту небольшую тряпицу – то был секретный рецепт сира Гэлорана. Набор овощей, пряностей и грибов, превращающий самую обычную похлебку в произведение кулинарного искусства. Следом за кульком полетело нарезанное парнишкой мясо, и Тьен принялся мешать варево своей деревянной ложкой. Вода тихонечко запела свою сладкую песенку, и к удушливому запаху дыма прибавился аппетитный аромат зреющей похлебки. На секунду Тьен забеспокоился, что запах привлечет животных, но вспомнил и зашептал украдкой заговор, отваживающий незваных гостей. Хотя в нечистую мальчик и не верил, но заговорами пользовался регулярно – так было спокойней.
Сир Гэлоран знал толк в еде. Пожалуй, больше он разбирался только в юных красавицах-служанках. Все в замке давно знали о маленькой слабости сира Гэлорана к прекрасному полу моложе пятнадцати. Знали, но предпочитали молчать – своя шкура дороже. Проще раз в месяц утешить новенькую, чем рисковать своим положением, а скорее всего и жизнью. В конце концов, Гэлориан - рыцарь, и творит что пожелает. Мальчик вздохнул, вспомнив всех несчастных девочек, что он повидал за год своей службы, и продолжил приготовление обеда. Да разве все это его касается?
Похлебка вышла на славу. Воистину, тяжелые мысли придают блюду некий таинственный, практически пьянящий привкус. Тьен уже много раз замечал этот маленький секрет идеального кулинара – если ты стараешься все сделать как надо, шутишь и улыбаешься, то обязательно что-то перепутаешь и испортишь еду, но стоит загрустить или разозлиться и все идет как по нотам. Мальчик всегда думал, что должно быть наоборот и искренне не понимал этого закона жизни. Вот и сейчас, сир, отведав пару ложек, довольно крякнул:
- Молодец, мальчишка! Изумительный суп!
Супом сей эксперимент назвать было сложно, поэтому Тьен решил, что только что получил комплимент и зачерпнул варево походной плошкой. С удовольствием съев свою порцию, мальчонка бросил быстрый вопросительный взгляд на рыцари и тот кивнул, разрешив взять добавки. Сам же сир Гэлориан, дождавшись, когда его оруженосец зачерпнет варева, поднял и поставил перед собой дымящийся котелок. Вновь застучали ложки, и путники погрузились в молчание. Оба свято чтили древнее правило приличной трапезы - «когда я ем – я глух и нем». Наконец ужин был закончен и мужчина отвалился на разбросанные по земле шкуры.
- Фуф… Сейчас бы еще какую-нибудь служаночку сюда… - блаженно мечтательно промурлыкал сир Гэлоран. Он бросил взгляд на севшего поодаль оруженосца и ухмыльнулся, – Эх, Тьен… Не понять тебе меня, да? Мал еще. Ничего вот еще годика два проживешь – все поймешь…
Малыш вздохнул и отвернулся. Он и сейчас все прекрасно понимал, но не хотел принимать. Совсем не таким Тьен видел славных рыцарей в своем воображении. Рыцарь должен быть образцом благодетели и чести, а не зажимать юных дев по углам замка! Он должен защищать честь веры и свой народ, а не проводить время на праздных балах. Вершить справедливость, но никак не напиваться до состояния не стояния и справлять нужду с самой высокой башни своего замка ради забавы! Мальчик поежился, прикрыл глаза и снова представил себя великим и обязательно могучим воином. Еще четыре или пять лет и он сможет перенять землю своего отца, а там… Тьен непременно станет лучшим рыцарем королевства! Благородным сиром и добрым хозяином, защитником угнетенных и покровителем неимущих! Мальчик улыбнулся своей мечте и подсел ближе к костру.
- Тьеееен… - протянул хрипловатый голос над его ухом, и тяжелая рука легла на плечё. – Тьен… Слушай… Девушек у нас нет… Но…
Что-то в тоне сира Гэлорана не понравилось оруженосцу. Сильно не понравилось. Мальчик было рванулся вперед, но широкая ладонь рыцаря легко удержала Тьена. Он начал извиваться, даже попытался кусаться. Его сопротивление привело лишь к тому, что рыцарь швырнул отчаянно борющегося за свою честь мальчишку на шкуры и придавил всем весом своего тела. Тьен попытался вывернутся, но быстро понял, что от этого будет только хуже.
- Пожалуйста! Сир! Я прошу! Не надо! – слезы как-то сами собой навернулись на глаза. – Пожалуйста! Я же…
Похоже, мольбы только раззадоривали мужчину – раздался треск веревки, что подпоясывала штаны Тьена и этот предмет гардероба полетел в сторону. Сир Гэлориан прижал голову мальчика одной рукой, а второй – развязывал свой походный пояс. Самое страшное, что Тьен это все прекрасно видел. Его тело дрожало от страха и предчувствия боли (а в том, что это будет больно, малыш и не сомневался) и парень просто зажмурился.
- Сир Гэлора-а-а-а! – мольба перешла в дикий вопль.
Спустя долгую минуту, мальчик потерял сознание.

Что-то мокрое и холодное лизнуло щеку Тьена и он открыл глаза. Красное. Красное поле, простиралось насколько хватало взора. Оруженосец сел, подогнув под себя голые ноги, и потер веки. Странный запах наполнял это место – приторносоленый,с каким-то едва уловимым вкусом железа… Наконец мальчик понял, что сидит он посреди… моря крови! Хотя для моря оно было мелковато, другого слова Тьен просто подобрать не мог – куда не глянь, вся земля была залита тоненьким слоем алой жизни!
Крик вырвался сам собой, неудержимый и дикий. Он метнулся вверх, отскочил от чего-то вязкого, прозрачного, и воткнулся в голову парня тысячекратным эхом. Тьен, вскочивший было на ноги, рухнул на колени и согнулся, зажимая от боли уши. Его собственный голос, искалеченный и вывернутый наизнанку, рвал их, подобно дикому ветру на вершине мира. Мальчик прикусил свою губу, чтоб стерпеть этот ужас и не закричать вновь. Тонкая струйка крови скатилась по подбородку, несколько капель, оторвавшись, бесшумно упали в алое море. Тьен с животным ужасом наблюдал, как они сменили свой цвет, и черное ничто медленно стало разворачиваться у него под ногами.
С трудом удержавшись от нового крика, мальчик пополз прочь от бездны, но он так и не смог оторвать от нее взгляда… И бездна вернула Тьену его взгляд. Огромный, белый глаз с черным ядром распахнулся и вперился в мальчишку, парализовав и без того скованное ужасом тело. Дикий, загнанный, упивающийся холодным безумием взгляд бродил по телу мальчика, полосуя его лезвием ненависти и какого-то садистского удовлетворения. В эту секунду, парень был готов даже стерпеть боль, ради того, чтобы закричать. Страх, паника, ужас… Они метались внутри груди, не находя выхода наружу и от этого стократно усиливаясь, сводя с ума. Юному оруженосцу хотелось рвать на себе волосы, сдирать кожу, вытягивать жилы, только чтобы заглушить непомерным страданием эти чувства.
А монстр, тем временем, стал подниматься из небытия. Глаз принял вполне человеческий размер, хотя и остался в гордом одиночестве, став левым. Он лучился яростным рыжим огнем, не испепеляя, но вымораживая всё чего касался взгляд. Кожа существа была идеально черна, черный же ёжик коротких волос, растрепался на голове. Из тьмы показались плечи, а затем вверх выстрелили руки, и чудовище рывком выползло по пояс. С хрустом встали на место суставы, оформились могучие мышцы, по коже поползли тоненькие алые насечки шрамов, а по лицу полоснул ослепительно белый, оскал голодного лиса. С хлюпаньем на землю опустилась правая нога…
- Кьияааааааааа!!!!! – это был даже не крик, скорее визг - любой из друзей засмеял бы Тьена, услышь он это, но мальчику было все равно.
Свист полоснул по ушам, унося сознание прочь из этого страшного места, парнишка обхватил свои обнаженные плечи и ногти, что есть мочи, впились в пока еще нежную белую кожу, пропарывая в ней глубокие борозды. Кровь брызнула во все стороны, и к голосу Тьена присоединился нечеловеческий вопль монстра, распаленного запахом. Малыш уже не видел, как нечто рванулось к нему – он просто снова потерял сознание.

Очнулся Тьен только на рассвете. Все тело ныло и зудело, но, как ни странно, не чувствовалось никакой боли, как будто вчерашней жуткой ночи и не было вовсе. Ноздри защекотал жуткий запах. Мальчик с трудом опознал в нем запах крови – точно такой же, как и во сне. Оруженосцу не хотелось открывать своих глаз, и он просто лежал, в надежде, что вонь оставит его, подобно этой ужасной ночи.
Шли минуты, а может быть даже часы, но запах не уходил. И тогда Тьен решился сесть и оглядеться. То, что предстало его взору, заставило парнишку оцепенеть – мальчик спал посреди настоящего месива, завернувшись в измазанные кровью и нечистотами шкуры сира Гэлорана. Самого же рыцаря, судя по его состоянию, пропустили через гигантскую дробилку зерна! Вырванные из суставов пальцы, переломанные кости, торчащие из фарша, некогда бывшего господином Тьена, нечто размазало в радиусе шагов пяти. Кишки болтались на ветках полуразваленного навеса, сочась недавним ужином… А в паре шагов в сторону с дерева свисали копыта не менее заботливо перемолотых лошадей. Но что было самым ужасным – Тьен сжимал в руках проломленную голову сира Гэлорана! Мозг наполовину вытек и растёкся по телу мальчишки, глаза были выдавлены, а челюсть вырвана прочь. Язык, каким-то чудом удержавшийся в разорванном рту, болтался мертвой змеёй, вылизывая Тьену…
Оруженосец вскочил на ноги и отшвырнул изуродованную голову сира так далеко, как только мог. Из груди сам собой вырвался визг и обезумивший мальчонка бросился прочь из храма смерти, даже не разбирая дороги…